В одной бедной еврейской семье, что и свойственно этому народу, было много детей. Жили они, как говорится, из дня на день. Мать уже еле жива была — ртов много, забот и хлопот — еще больше: одному подзатыльник, второму — на горшок, третьего — покормить, а четвертого — в школу собрать. Уже не было сил у неё, на износе женщина жила, и все сетовала на жизнь. Когда уже силы покидали, и она не могла совладать с собой — так уже орала на деток, и подзатыльники раздавала, что отправилась у раввина спросить совета: как мамой стать хорошей, доброй и ласковой.
Что ей сказал святой отец — непонятно, но вышла от него женщина в задуме, и даже, отчасти, изменилась — все о чем-то размышляла. Конечно, денег у них не прибавилось, да и дети не менялись — такие же шаловливые были, но вот, женщину, маму их, словно подменили. Она перестала кричать по поводу и без, меньше раздражалась, чаще гладила любимых деток по голове. Но, и привычка у неё странная появилась: один раз в неделю она ходила на рынок, потом приходила к себе в комнату, довольная запиралась внутри, и там проводила в одиночестве целый вечер того же дня. Женщина строго-настрого запрещала входить к ней, и дети покорно слушались. Старшенькие все недоумевали, возмущались и поражались: что она там делает целый вечер раз в неделю?
Однажды, не выдержав, и раздобыв запасной ключ к комнате, самые смелые решили приоткрыть тайну занавеса. То, что они там увидели — их поразило: их мать, спокойная-преспокойная, размеренными движениями поднимала ко рту большую кружку ароматного чая и медленно его сербала, вприкус со сладостями. Она так наслаждалась этим процессом, что проходили десятки минут, а то и часы. Детки возмутились, мол, почему одна, без них, а сладости..:
— Мама, а, как же мы, ты о нас забыла, что ли?
— Ша, малышня, тихо там сидите и дверь закройте с той стороны. Что, не видите, я вам готовлю счастливую и ласковую маму!..
Мой сын моет унитазы. Зачем ему такая жена?